Гурджиев: Повозка как метафора

Анна увольняется с работы из-за спора с коллегами по работе о том, кто заслуживает поощрения за недавнюю сделку. Импульсивные эмоции заставляют ее уволиться, не задумываясь о далеко идущих последствиях. Так ли важно, кто получит премию за сделку? Можно ли решить этот вопрос более рационально? И подумала ли она о том, где может найти альтернативную работу?

Иван сохраняет токсичные отношения со своей партнершей, несмотря на то что знает, что ему давно пора расстаться. Комфорт привычной жизни не позволяет ему отважиться шагнуть в неизвестность. Каждое утро он представляет себе катастрофические сценарии, которые могли бы вывести его из этой ситуации — несчастные случаи, болезни, обязательства, вынуждающие его подругу переехать, — но судьба не делает за него того, что он должен сделать сам. Он не двигается с места вместо того, чтобы добиваться того, что, как он знает, правильно.

Зацикленность Елены на порядке и контроле изолирует ее от общества. Она планирует каждый день и каждое свое действие так тщательно, что ее друзья приходят в отчаяние от отсутствия спонтанности. Она живет одна, работает одна и проводит вечера в одиночестве. Так она может воплотить свои планы в жизнь. Свой день рождения она тоже празднует в одиночестве, оглядываясь по сторонам и удивляясь: «Как это все остальные умеют так веселиться вместе?»

Страдания Анны, Ивана и Елены — это самовнушение. Можно сказать, что это результат дисбаланса, когда один аспект их психологии доминирует над всеми остальными. В этом нет ничего необычного. Внимательное изучение людей в целом показывает, что внутренние противоречия являются нормой.

Anna Butkovsky Hewitt (Student of Gurdjieff)

Арджуна с лошадью, повозкой и возницей

Происхождение метафоры Повозки

Одно из древних восточных учений объясняет эти противоречия, используя метафору повозки, возницы и лошади для иллюстрации строения человека. Эта метафора впервые появляется в священных текстах, составляющих основу индуизма, — Ведах — и развивается в более поздних индуистских текстах, таких как Упанишады:

«Познай Я как владыку колесницы,
Тело как саму колесницу,
Различающий интеллект — возницу,
А ум — как поводья.
Чувства, говорят мудрые, — это лошади;
Эгоистичные желания — дороги, по которым они ездят». ⁱ

Когда лошадь, повозка и возница работают в гармонии, они образуют синергию, которая превосходит их индивидуальные возможности. Интеллект возницы направляет силу лошадей, а повозка использует эту силу для перевозки более тяжелых грузов. Такое сотрудничество позволяет эффективно и целенаправленно двигаться к выбранному пункту назначения. Однако если эти элементы разлаживаются, система не только дает сбой, но и затрудняет работу каждой части. Плохо ухоженная повозка замедлит даже самых лучших скакунов; необученная лошадь собьет с курса даже самую совершенную повозку; нерадивый возница не сможет направить ни лошадь, ни повозку. В переводе на язык человеческой психологии это означает внутренний конфликт, нерешительность или саморазрушительное поведение. Метафора иллюстрирует, что наш потенциал к совершенству — или к дисфункции — зависит от тонкого баланса между нашими различными способностями.

Эта же метафора была принята и адаптирована в различных психологических традициях, в последний раз — Георгием Гурджиевым:

[Гурджиев] Человек в целом, со всеми его отдельными и отдельно функционирующими локализациями… почти в точности сравним с тем средством для перевозки пассажира, которое состоит из повозки, лошади и возницы. ⁱⁱ

Арджуна с лошадью, повозкой и возницей

Сиддхартха с лошадью, повозкой и возницей

Микрокосмос человека как трехмозгового существа

Трактование метафоры Гурджиева о Повозке

Гурджиев отмечал, что люди только внешне едины. Наличие одного физического тела и отклика на одно и то же имя создает иллюзию, что мы всегда одно. При ближайшем рассмотрении это быстро опровергается. Каждая мысль, ощущение и эмоция — это отдельный импульс, исходящий из отдельных частей, часто не знающих друг о друге и даже противоречащих друг другу. Метафора Гурджиева о повозке, лошади и вознице наглядно демонстрирует это. Он соотносит каждый из трех компонентов с тремя отдельными «мозгами» или «функциями», составляющими человеческую психологию:

Лошади символизируют нашу эмоциональную функцию,
Повозка символизирует нашу двигательную функцию,
Возница символизирует нашу мыслительную функцию.

По своей природе эти три отдельные функции никак не связаны друг с другом. Они не развиты и не натренированы.

Продолжая метафору Гурджиева: «Повозка проржавела, колеса не сбалансированы. Лошади недоедают и не привыкли подчиняться командам; они привыкли следовать своим собственным желаниям. Возницу никогда не учили языку лошадей, не учили, чем их кормить и как за ними ухаживать. Он также не знает, к кому обратиться за указаниями, куда ехать».

Применим это к Анне, Ивану и Елене: Импульсивное решение Анны бросить работу проистекает из ее эмоциональной функции. Ее скачущие лошади увлекают возницу и повозку к обрыву, откуда можно выбраться дорогой ценой. Неспособность Ивана изменить курс коренится в его двигательной функции. Его повозка застряла на знакомом пути и не желает менять направление. Навязчивое планирование Елены обусловлено ее мыслительной функцией. Ее возница управляет лошадьми и повозкой, пытаясь сделать то, что они могли бы сделать гораздо эффективнее сами. Каждый из них страдает от дисбаланса между лошадью, повозкой и возницей, который мешает их функционированию и заставляет их страдать.

Micro-Cosmos Human as Three-Brained Being

Микрокосмос человека как трехмозгового существа

Хозяин Повозки

Повозка, возница и лошади будут выходить из равновесия, пока отсутствует четвертый элемент нашей метафоры: хозяин. Именно отсутствие контролирующего и управляющего элемента делает этот дисбаланс неизбежным. Нет ничего, что могло бы засвидетельствовать и исправить наши отклонения. Анна не видит своей импульсивности, Иван не видит своей фиксации, Елена не видит своей одержимости (хотя их дисбаланс, вероятно, очевиден всем вокруг). Действуя без присмотра, повозка, лошади и возница делают все, что хотят, навлекая на своих владельцев соответствующие последствия.

Это наше состояние до того, как мы приступаем к любой организованной работе, и, действительно, это последующее страдание — то, что обычно влечет нас к работе над собой. У нас есть повозка с полной способностью к направленному движению, но без реального направления. У нас есть возница, который знает, как управлять, но не знает, куда ехать. И у нас есть лошади, чья огромная энергия расходуется исключительно на удовлетворение их желаний. Каждый компонент работает, но целое нефункционально. Чтобы достичь гармонии в различных частях нашего тела, мы должны научиться наблюдать за ними в действии.

[ГУРДЖИЕВ] Самонаблюдение очень трудно. Чем больше вы стараетесь, тем яснее вы это увидите. В настоящее время вы должны практиковать его не ради результатов, а чтобы понять, что вы не можете наблюдать за собой. В прошлом вы воображали, что видите и знаете себя… Объективно вы не можете увидеть себя ни на минуту, потому что это другая функция, функция мастера.ⁱⁱⁱ

Сиддхартха встречает старика

Сиддхартха встречает мертвеца

Метафора Повозки в Буддизме

История принца Сиддхартхи иллюстрирует развитие мастера. До своего просветления Сиддхартха олицетворяет наше обычное состояние: обладание повозкой, лошадьми и возницей, но отсутствие надзора со стороны хозяина. Его отец, царь Айодхья, решивший не допустить, чтобы его сын стал духовным искателем, создает искусственную среду, призванную поддерживать эти части в постоянном дисбалансе. Молодой принц с рождения заключен в роскошном дворце, где его повозку (тело) балуют, его лошадей (эмоции) постоянно удовлетворяют, а его возницу (ум) обучают тщательно подобранным знаниям.

Первое движение мастера начинается с необъяснимого любопытства, сомнения в полноте нашего привычного мира. Для Сиддхартхи это проявляется как тоска по выходу за стены дворца. Его отец, понимая, какую опасность это представляет для его планов, придумывает контролируемое разоблачение: он организует королевскую процессию по тщательно ухоженным улицам, очищенным от всего, что могло бы вызвать вопросы у сына.

Сиддхартха отправляется в свое путешествие открытий на золотой колеснице, запряженной четырьмя лошадьми и управляемой его возницей. Здесь в игру вступает метафора повозки, лошади и возницы. Сидя наверху повозки и направляемый своим возницей, Сиддхартха играет роль хозяина-младенца; он собирается стать свидетелем истины о мире за пределами своего дворца.

Несмотря на меры предосторожности короля, реальность прорывается наружу. Старик пересекает путь Сиддхартхи, и впервые принц становится свидетелем последствий старения. Его возница (разум) становится толкователем этого шокирующего зрелища, объясняя, как возраст влияет на всех существ. Этот обмен между Сиддхартхой и его возничим иллюстрирует правильные отношения между хозяином и возницей: хозяин наблюдает, а возница обеспечивает контекст и понимание.

Момент, когда Иван видит свою зацикленность на своих токсичных отношениях — момент, когда он понимает, что его неспособность изменить курс является источником его страданий, а не его партнера — знаменует собой прозрение такого же масштаба, как и наблюдение старости Сиддхартхи. Он не может вернуться к своему прежнему невежеству. То же самое с импульсивностью Анны или одержимостью Елены планированием каждого аспекта своей жизни. Момент, когда мы видим, что наш психологический дисбаланс является источником наших страданий, — это момент истинной свободы. Теперь мы знаем, что ключи находятся в наших собственных руках. И хотя для того, чтобы это зарождающееся осознание воплотилось в жизнь, предстоит проделать большую работу, мы сделали первый шаг к установлению четвертого элемента нашей лошади, повозки и возницы: Мастера.

[ГУРДЖИЕВ] Существует множество химических процессов, которые могут происходить только при отсутствии света. Точно так же многие психические процессы могут происходить только в темноте. Даже слабого света сознания достаточно, чтобы полностью изменить характер процесса, а многие из них он делает вообще невозможными. ^iv

[Продолжение следует]

Сиддхартха встречает старика