Петр Демьянович Успенский (4 марта 1878 г. — 2 октября 1947 г.) — русский философ, отвергавший науку и психологию своего времени. Успенский был твердо убежден в том, что должны существовать более совершенные системы мышления. В юности он изучал мистику и эзотерику, много путешествовал в поисках древней мудрости, чувствуя, что прошлые эпохи обладали более глубокими знаниями, чем его современность. «Я чувствовал, что везде мертвая стена», — писал он в одной из своих ранних биографических заметок. «Я говорил тогда, что профессора убивают науку так же, как священники убивают религию​.”

Когда в 1915 году Успенский встретился с Георгием Гурджиевым и познакомился с Четвертым путем, он понял, что барьер на пути к знанию лежит в самом человеке; нельзя найти истину, не прилагая одновременно усилий к тому, чтобы жить в соответствии с этой истиной. Настоящее знание может прийти только к тому, кто готов принять его. Всю оставшуюся жизнь Успенский работал над тем, чтобы сделать принципы Четвертого пути своими собственными и поделиться ими с единомышленниками. Тем самым он стал своеобразным проводником истины вплоть до середины ХХ века, пронеся накопленные знания сквозь революционное и военное время.

Ранние годы Успенского

Успенский родился в Москве в 1878 г. в семье среднего класса, увлекавшейся искусством. В своих автобиографических рассказах он описывает себя как нетипичного ребенка. Его отличали нежелание вести себя как другие дети и ранняя склонность к более взрослым интересам, например, таким как естественные науки. Его поразительно ясная память о самых первых годах жизни включала даже возраст до двух лет:

По-видимому, эти особенности со временем переросли в стойкое недовольство системой школьного образования, и позднее — в студенческом возрасте — в осуждение общепринятых академических и научных достижений. Ощущение личной ответственности за свои исследования проявилось у Успенского уже в шестилетнем возрасте: вместо формального школьного образования Успенский решил заниматься самообразованием в области естественных наук, особенно увлекшись теорией четвертого измерения​.

За этим порывом, однако, скрывался более глубокий психологический след, вызванный неоднократными переживаниями дежа вю у Успенского и его младшей сестры, им было тогда три и пять лет. Он рассказывает, как они замечали у себя способность «помнить» небольшие события, которые еще не произошли.

Эти переживания, несомненно, способствовали тому, что уже в раннем возрасте Успенский был убежден в существовании реальности, за которой скрывается совершенно иной мир, наполненный гораздо более глубоким смыслом, чем тот, который обычно понимали окружающие его взрослые. Это было заложенное в нем зерно, которое прорастало в последующие года учебы и личностной работы над собой и, по сути, никогда не умирало.

Литературный успех Успенского не лишил его уверенности, что переживание высших измерений гораздо важнее, чем написание бестселлера о них. Он решил искать чудесное в реальной практике, войдя непосредственно в контакт со школами, владеющими знаниями и практическими методами. И его поиски продолжались.

[УСПЕНСКИЙ] Отправляясь в путь, я знал, что еду искать школу или школы. Уже давно пришёл я к убеждению о необходимости школы. Я понял, что личные, индивидуальные усилия недостаточны, что необходимо войти в соприкосновение с реальной и живой мыслью, которая должна где-то существовать, но с которой мы утратили связь. Это я понимал; но сама идея школ за время моих путешествий сильно изменилась и в одном отношении стала проще и конкретнее, а в другом – холоднее и отдалённее. Я хочу сказать, что для меня школы во многом утратили свой чудесный характер. ^iv

Успенский сразу же распознал в Гурджиеве те качества учителя и школы, которые ускользали от него на протяжении всех его исследований и поисков за границей. Вскоре он помог сформировать раннюю петербургскую группу, ради которой Гурджиев регулярно приезжал из Москвы. В течение нескольких лет Успенский входил в ближний круг Гурджиева, сыграв ключевую роль в становлении его школы с момента русской революции до образования института в Фонтенбло.

Воспоминания Успенского об этом периоде тщательно документированы в его книге «В поисках чудесного: Фрагменты неизвестного учения«, которая была опубликована посмертно и признана как лучшее введение в учение Гурджиева.

Чудеса не заканчиваются в Финляндии, а продолжаются еще несколько недель, когда Успенский встречает «спящих людей», проходящих мимо него на улице. Он наблюдает, что высшее восприятие длится до тех пор, пока он сам не засыпает. Хотя эти факты более высокого порядка имеют для него неизмеримую ценность, необычное напряжение, которое сопровождает этот опыт, постоянно, и его зачастую трудно вынести.