Георгий Гурджиев

[ДЖОН БЕННЕТ] «Его глаза были такими разными, что я подумал, не играет ли свет со мной злую шутку»ⁱⁱⁱ

[ЖАННА ДЕ ЗАЛЬЦМАН] «Первое впечатление было очень сильным, незабываемым. Его интеллект, сила были иными. … Ты чувствовал, что он видит тебя, и показывает, кто ты есть таким образом, что ты не забудешь этого всю свою жизнь»^iv

[ПЕТР УСПЕНСКИЙ] Я увидел человека восточного типа, уже немолодого. … Более всего он удивил меня тем, что производил впечатление переодетого человека, совершенно не соответствующего этому месту и его атмосфере».^v

Георгий Иванович Гурджиев поразил европейскую интеллигенцию всеобъемлющим учением — психологическим, философским и космологическим, — имеющим древнее происхождение. Казалось, он шагнул в XX век из другой эпохи, принеся с собой мудрость, которая была практически утеряна в потоках времени.

Он очень быстро привлек большое количество состоявшихся людей — художников, врачей, юристов, писателей, учителей, — многие из которых годами находились в поиске истины и смысла. С самого начала становится ясно, что они смогли распознать в нем что-то, что каждый из них искал, но до сих пор не нашел.

Это было в 1870-х годах, и Гурджиев упоминает, что в юности читал об этом открытии в журнале.

[ГУРДЖИЕВ] Когда я понял, что передо мной — та самая легенда, которую я часто слышал в детские годы … практически слово в слово совпадающая с песнями и сказаниями моего отца, я ощутил очень сильное внутреннее волнение, мне показалось, будто вся моя будущая судьба зависит от прочитанных мной слов».^vi

Будучи ребенком, Гурджиев не мог знать возраст сказаний своего отца. Внезапно он осознал, что отец был хранителем очень древней традиции. Если пастухам было доверено оберегать легенды на протяжении многих поколений, то какие еще истины могут существовать, передаваясь тайно из века в век, о которых не подозревает современное человечество? Здесь мы видим ту искру, которая зажгла в Гурджиеве неудержимое стремление поиска истины. Этому поиску он посвятит следующие двадцать лет.

В молодости Гурджиев предпринимает различные экспедиции в поисках скрытых знаний. По одним данным, он объединяется с 15-20 другими Искателями Истины. По другим, группа состоит из трех человек, из которых один — сам Гурджиев, и эти трое постепенно привлекают все больше участников. В рядах «Искателей» Гурджиев отправляется на Ближний Восток, в Центральную Азию и на Дальний Восток.

Рассказывая о своих путешествиях, Гурджиев свободно смешивает факты и мифы, чтобы донести различные принципы, лежащие в основе самого поиска.

Принципы поиска истины

Например, принцип платы, согласно которому человек не может ценить знание, если не прилагает усилий для его получения. Принцип открытия, согласно которому глубокие истины о человеке и мире не могут быть усвоены в классе, но должны быть заново открыты, причем урок заключается в усилиях, затрачиваемых на то, чтобы собрать воедино то, что человек сам находит. И эзотерический принцип, согласно которому в океане великих мировых традиций — христианства, ислама, буддизма, и так далее — всегда существовали небольшие островки людей, которые владели ключами к истине.

[ГУРДЖИЕВ] «Согласно эзотерическим теориям, человечество разделяется на два круга: большой внешний круг, который охватывает все человеческие существа, и в центре — маленький круг людей, которые наставляют и которые понимают. Реальное наставление, способное нас изменить, может исходить только из этого центра»^viii

Искатели Истины постепенно сужают свои поиски до этого внутреннего круга в виде древнего вавилонского братства Сармунг. В конце концов, Гурджиева принимают в главный монастырь братства, где, как мы можем понять, он получает ответы на свои самые сокровенные вопросы и завершает свои поиски.

Так что этот таинственный человек, переступивший порог московского кафе, появился в самое подходящее время. С одной стороны, в среде интеллигенции уже циркулировали представления о внутреннем круге человечества, с другой — вскоре после его приезда мир подвергнется полувековому разрушению, которое фактически уничтожит любые современные реликвии древнего знания, сделав человека, методично собиравшего их, единственным в своем роде хранителем.

Он привнес так много идей, никогда ранее не звучавших в «мистическом мейнстриме» западного мира. Например, идеи о структуре человеческого существования, о нашем состоянии «сна», о возможности пробуждения и о месте человека в великой схеме Вселенной.

[ПЕТР УСПЕНСКИЙ] «В общем, меня удивило многое из того, что говорил Гурджиев. … Более всего меня заинтересовала связанность всего того, что он говорил. Было очевидно, что его идеи не оторваны одна от другой, как это бывает со всеми научными и философскими идеями, а составляют единое целое, из которого я видел пока лишь отдельные части»^v

[ТОМАС ДЕ ГАРТМАН] Желание быть с г-ном Гурджиевым теперь стало единственной реальностью. Обычная жизнь, которая тоже была действительностью, продолжалась, но она казалась почти нереальной… После этой встречи жизнь моя стала подобна сказке»^ix